Витязи в ребристых шлемах. А поле боя держится на танках - Владимир Дулга

Уже обращаясь к командиру полка, и майору Куцему продолжил:

– Довести до командиров батальонов и рот. Время прибытия в указанный район шесть ноль, ноль. Начало этапа боевой стрельбы ориентировочно в десять часов, по прибытию гостей.

Спросив посредников, есть ли вопросы к командиру батальон, уже другим тоном продолжил:

– Комбат, накормишь нас с посредниками? Раз такой шустрый, по части поесть!

– Конечно, товарищ генерал! Сейчас, командир взвода снабжения накроет, и пригласит.

Спросив у командира полка разрешение начать движение, Ткачев поспешил к ожидавшим его командирам рот. На ходу, приказав, появившемуся как призрак из темноты, Джахадзе:

– Дурнева ко мне бегом!

Кратко введя ротных в обстановку, указал на карте назначенный район и приказал подготовиться к движению. Вдоль колонны разнеслось:

– По машинам!

Прибежавшему, запыхавшемуся Дурневу, указал на карте район, обведя его жирной чертой. Заострил внимание на время прибытия. Приказал:

– Накройте быстренько стол на пять человек. Будет всё готово, пригласите генерала Симонова. И чтобы всё было на высшем уровне!

Глянув в заблестевшие глаза стоящего рядом Джахадзе, добавил:

– А то, о чём сейчас подумал Джахадзе, Борис Иванович, можете взять из моего резерва, если понадобится.

– Все, мы поехали! Не растеряй машины, и долго тут не задерживайся! Командир автороты обещал заправить по путевым листам.

Легко поднявшись на танк, опустился в люк. Одевая, поданный шлемофон, спросил замполита, уже торчавшего из люка заряжающего:

– Владимир Дмитриевич, покушал? – получив утвердительный ответ, щелкнул гарнитурой радиостанции:

– Вьюга, я Узор, – заводи!

Выждав немного, услышав одновременный рокот заведенных моторов за спиной.

– Вьюга, я Узор, – вперед! – и своему механику, – Вася, вперед!

Танк, немного присев на корму, рванулся вперед. Проезжая мимо Уазика комдива, увидел стоящих генерала и майора Куцева, со шлемофоном в руке, блистающего лысой головой под светом луны. Почему-то вспомнилась первая встреча с вновь назначенным генералом Симоновым.

Ткачев, тогда начальник штаба батальона, оставаясь за заболевшего комбата, должен был проводить ротные тактические учения с боевой стрельбой ночью, в первой роте. Но, решением командира полка, для оказания практической помощи молодому начальнику штаба, руководителем учения был назначен заместитель командира полка майор Куцый.

Темой проводимых учений была оборона. С точки зрения динамики, тема неудачная. Но именно её, как правило, планируют на боевую стрельбу ночью, – мол, танки стоят в окопах, друг друга не постреляют. Каждый начальник старается прикрыть себя сзади. Как бы, чего не случилось! Кабы, чего не вышло!

Так оно и произошло, – машины стоят в давно оборудованных окопах, вяло постреливают по появляющемуся походному охранению противника, наступающего с ходу. Комбат и зам командира полка, из бронетранспортёра, отдают команды оператору тактического поля по телефону, тот с вышки поднимает нужные цели. По радиостанции доводят тактическую обстановку и вводные до обучаемого командира роты, тот, в свою очередь, до командиров взводов, те до командиров танков. Раздаются два, три выстрела из вкладного ствола, или очередь из пулемета. Пораженная цель падает. И, так не спеша, до полной победы.

Ткачев заметил, что, где-то в тылу участка, проехала одиночная машина и скрылась, свет фар исчез. Наконец, дошла очередь до мишеней изображающих основные силы противника, интенсивность огня возросла, динамика, вроде, наладилась. Рядом с БТР остановился, откуда-то взявшийся Уазик. По броне застучали, и чей-то твердый голос скомандовал:

– Кто старший? Ко мне!

Дальше все происходило, как в том анекдоте, про интернациональный экипаж. Подбили фашисты танк с интернациональным экипажем, один командир русский – Иван. Ходят враги по башне стучат прикладами и коваными сапогами по люкам:

– Рус Иван, сдавайся, выходи!

Экипаж притих, как мыши. Сидят, молчат, все смотрят на командира. А немец, опять:

– Рус Иван, сдавайся, выходи!

Тогда представитель одной южной национальности говорит:

– Командир, однако, тебя зовут – выходи!

Так и тут, сидят два начальника смотрят друг на друга. Наконец, вышли. Приехавший представился:

– Командир дивизии генерал-майор Симонов.

Руководители занятий, что-то невнятно пробормотали в ответ.

– Понятно! Отвечать некому. С кем проводят этот цирк, что за подразделение?

Ну, и понеслось! Они узнали много нового о себе, точнее, многое из сказанного, они, или знали, или догадывались, но стеснялись говорить об этом вслух. А тут, им сказали об этом прямо в лицо. Занятия, которые, они пытались провести, тоже обрели реальное название и форму. Но, за весь двадцати минутный разнос, привыкшие ко всему командирские уши, не услышали ни единого матерного слова, или оскорбления. Всё было проведено в высшей степени корректно и интеллигентно.

Куцый и Ткачев переминались с ноги на ногу перед командиром дивизии, как нашкодившие школьники, постоянно поправляя сползающие на лоб не подогнанные шлемофоны.

– Да, снимите вы эти шапки, товарищи офицеры. Кто руководитель учений?

Командиры повиновались. Теперь перед генералом, опустив головы, держа в руках шлемофоны, молча, стояли, – плотный, с матово блестящей, под лунным светом, лысиной руководитель учений майор Куцый. И высокий, худощавый, обучаемый, начальник штаба батальона, старший лейтенант Ткачев.

– Такие занятия, я не признаю. И оценку роте, выставить не могу, – продолжил генерал, – поэтому, через две недели сборы командиров рот, привезу на эти занятия всех комбатов, и командиров полков. Вы должны подготовить и провести настоящие учения. С показом всех видов огня: – фронтального, флангового, сосредоточенного, кинжального, по отдельной цели и по воздушным целям.

– План, со схемой мишенной обстановки и расчетом боеприпасов представить мне, – закончил комдив, обращаясь к майору Куцему.

Садясь в машину, перед тем, как захлопнуть дверку, спросил:

– Ваша фамилия, по-моему, Лысый?

– Так точно, Лысый! – не моргнув глазом, ответил Куцый.

Обдав оставшихся бензиновым дымом, машина умчалась. Куцый достал сигареты, мрачно закурил, помолчал.

– Иван Петрович, а почему вы его не поправили?

– Да, ну всё это безобразие к черту! – выругался Куцый, – я лучше десять раз буду Лысым, чем ещё раз соглашусь всё это выслушать.

Нет смысла рассказывать, как они готовили это показное учение. Неделю перекрывали мишенное поле, готовили танки, пристреливали оружие, тренировали роту. Занятие удалось на славу. Оказывается, и на своем тактическом поле, при желании, можно подготовить поучительные ротные тактические учения. Необходима разумная инициатива во всём. Так, на некоторых танках не было турелей для зенитных пулеметов поэтому по воздушным целям, которые изображали осветительные ракеты увеличенной дальности, на парашютах, заряжающие вели огонь из автоматов трассирующими боеприпасами. Для Ткачева это был большой урок.

Собрав всех после учений возле центральной вышки, комдив перед строем объявил занятым в подготовке и проведении учений благодарность. Рота получила «хорошую» оценку.

Тем временем, колонна с включенными фарами, буравила темноту ночи, проглатывая километр, за километром. В шлемофоне щелкнуло, и знакомый голос командира полка пробасил:

– Попридержи, обойду тебя слева. Прием!

– Механик, тише, прими вправо, пропустим колонну, – скомандовал комбат.

Танки, вслед за командиром, прижались к самым соснам и снизили скорость. Вскоре, обдав Ткачева дымом выхлопных газов и облаком пыли, мимо, блестя в лунном свете отполированными траками, прошел танк командира полка. В командирском люке, боком сидел командир, в больших танковых очках, такой же пыльный, как и все танкисты. Поравнявшись с отдавшим честь Ткачевым, махнул рукой.

– Поехали!

Следом, выбрасывая струи черного дыма, высоко подкидывая острым носом, протарахтел гусеннчный БТР-50ПУ. За ним, плавно, на мягких колёсах, проплыл БТР-60 «Чайка», весь утыканный антеннами, с улыбающимся начальником связи полка в командирском люке.

Пристроившись за колёсным БТР, Ткачев прибавил скорость. Танки, вновь рванулись вперед!

– Командир, наверное, первым желает отметиться на пункте регулирования, – подумал комбат, – или, надоело глотать пыль в колонне второго батальона. Где там, Иван Иванович Вайнагин? Третьему батальону достаётся вся пыль, ходя дистанции между машинами и подразделениями увеличены, не успевает поднятый гусеницами и вентиляторами грунт опуститься на землю. Зато, дорога накатанная, не заблудишься, катись, не спеша, любуйся природой. Скоро рубеж развёртывания в батальонные колонны, разъедемся, но третий батальон, так и пойдет за первым, он по плану во втором эшелоне. Интересно, с кем пойдет КП полка, наверное, тоже за первым батальоном? На направлении главного удара, и ближе к Варшавской вышке.